Учиться милосердию. О книге Ольги Марк «Воды Леты»

Книгу Ольги Марк «Воды Леты» составляют повесть, давшая название сборнику, четыре рассказа и небольшая пьеса «Время — это птица». 

Повесть «Воды Леты» написана в феврале 1991 года и полна пророчеств, которые мы начинаем понимать только сейчас. В ней нет привязки ни к месту, ни к времени. Главный герой носит среднеевропейское имя Ингрем Гач. Он только пришёл в себя после «Великой катастрофы», случившейся несколько лет назад, и страдает потерей памяти. Таким образом, книгу можно отнести к жанру психологического постапокалипсиса. Причина катастрофы кроется в действиях неких экстремистов, взорвавших химические заводы. В результате аварий в атмосферу произошёл выброс ядовитого газа, поражающего мозг человека. 

Лечащий врач Рудольф и медсестра Инта постепенно подготавливают пациента к жизни в Городе. Позже выяснится, что тот полностью перестроен, и Центр реабилитации больных располагается в самой его сердцевине, а уже потом от него лучами расходятся остальные улицы. Ингрем страдает галлюцинациями, читатель вместе с ним не способен понять, реальны ли его соседи по палатам или это плод больного воображения. Тех трое: коротышка Занеш с комплексом маленького роста, твёрдо уверенный, что до болезни имел атлетическое сложение, исследователь мифов и легенд Стенли, способный выдавать многочасовые лекции о теории, но при этом не умеющий припомнить ни один реальный миф, и, наконец, третий сосед, который то ли есть, то ли его нет, — Бунак. Бунак, плотный задиристый мужчина, поставил вполне конкретный синяк Ингрему, между тем врач Рудольф и Инта уверяют, что никакого Бунака не существует. И Ингрему, дабы перейти из первой категории во вторую, а дальше в третью, приходится скрывать свои видения и нелепые мысли.

Читатель вводится в ситуацию абсурда, порождённую и самим случившимся — вселенской катастрофой, — и больным воображением пострадавшего Ингрема.

Ткань повествования вязкая, плотная, автор буквально проволакивает читателя через всю эту больничную, сумасшедшую историю, так что ничего не остаётся, как представлять себя этим самым Ингремом, случайно выжившим в мясорубке катастрофы.

Между тем он научился так скрывать свои навязчивые мысли и сумасбродные видения, что заслужил право встречаться с женой Лизи. Оказывается, у него есть жена, поражён Ингрем. Его встречает довольно некрасивая женщина с узким лицом. Он чувствует, что ничего общего у него с нею не может быть. Ингрем холоден и груб. Однако со временем привыкает к ней. Он настолько хорошо ведёт себя, что Рудольф отпускает его жить в город, где Лизи, и он получают комнату в коммуналке. А его соседи, Занеш и Стенли, остаются в больнице. Более того, Стенли отправляют в особое спецпоселение, куда сплавляют безнадёжных больных.

Ингрему предстоит заново освоить свою бывшую профессию токаря. Город, по которому он бродит, кажется вымершим и неузнаваемым. Катастрофа не пощадила ни его, ни жителей, а выздоровевшие не могут уже иметь детей. Однако в комнате напротив живёт маленькая девочка по имени Анетта. Пока родители на работе, он находит отдушину в разговорах с ней. Та не по-детски умна и многое помнит о случившейся катастрофе. Но и здесь читатель оказывается в ловушке. Сама Анетта, которой он с большим трудом сорвал красный цветок с холма, оказалась призраком.

Таким образом, мы имеем больной мир, видимый глазами больного человека. Автор показывает, насколько хрупка та грань, которая прочерчена между двумя мирами — больным и здоровым, впрочем, иногда не понятно, где какой.

Ингрем идёт по улице и вдруг снова видит девочку в белом коротком платье, он устремляется за ней, но опять понимает, что это лишь фантом.

«"Нет!" — прокричал Ингрем, чувствуя, как шевельнулся в груди разбуженный ужас. Тёмные ветры бросились вниз, взметая клубы пыли, отрывисто толкая в спину, задёргались, зашаталась под ногами земля, словно пытаясь сбросить с себя непосильный груз, и невидимые птицы поднялись из её сердца, заметались в черноте ночи, задевая своими крылами Ингрема, захлёстывая его своей неотвратимостью, мёртвая тьма легла на мир, приветствуя пробуждённую память, и вырвался, заметался в пространстве освобождённый ужас, рванулся вверх, ничем не сдерживаемый, и страшный вопль раздался во тьме, ибо невозможно было помнить и продолжать жить, и от вопля этого сжалось минувшее, свернулось в маленький клубочек, мёртвую точку, чёрную дырочку, вбирая в себя прошедшие и будущие времена».

Так заканчивается эта постапокалиптическая повесть. Ключевая фраза здесь «разбуженная память». Ингрем вспомнил всё, что случилось прежде, всё, что привело к катастрофе, и это знание ужаснуло его. До этого его состояние было практически безмятежным, мысли его упирались лишь в прямоугольную коробку палаты и в неуклюжие воспоминания соседей по палате. И только в конце ему, неожиданно прозревшему, по-настоящему становится страшно. Им овладевает ужас того, что уже ничего нельзя изменить, всё уже катастрофически непоправимо, и лишь холодная Лета постепенно поглотит и это запоздалое воспоминание…

Первый рассказ в книге «Воды Леты» под названием «Голос» начинается так: «Душа медленно выбралась из тела, не спеша осмотрелась». Эта душа принадлежала только что умершему горбуну, всю жизнь лежащему в скрюченной позе, на боку, из-за огромного горба. Душа слышит, как плачут две немолодые усталые женщины, ухаживавшие за умершим. Душа почувствовала облегчение, ей удалось наконец стать свободной «от этой груды мышц и костей». В комнате происходят обычные для такого трагического момента события. Звонят родственникам, обсуждают детали предстоящих похорон, приходят люди, плачут, выражают соболезнования. Но душа чувствует себя отчуждённо от всего этого. «Лишь когда к вечеру привезли гроб, ей стало жаль невинное, плохо обработанное дерево, и впервые за день щемящая грусть задела её своим невесомым крылом».

Здесь хотелось бы отметить, как удачно автор прибегает к эпитетам. Они всегда точны и конкретны. Нет ни одного случайного сравнения или метафоры. Это касается всего творчества О. Марк в целом и этого рассказа в частности. Он выписан как будто на одном дыхании. Весь рассказ так же воздушен и невесом, как и героиня — душа.

Она внимательно слушает то, что говорят о её бывшем пристанище — теле. «Я не знал, что он был художником, — виновато сказал юноша. — Я думал — плотник…» «Он был краснодеревщиком, хорошим краснодеревщиком», — ответила мимоходом младшая сестра, но юноша, похоже, даже не услышал.

Идут обыденные разговоры, но душе всё интересно. Она как будто только что появившийся на свет ребёнок и как будто всему учится заново. «Он художник, осознала душа, он художник… И неожиданная новая, сильная радость овладела ею». Право, этот поэтический рассказ нужно перечитать самому, чтобы окунуться в атмосферу дивного путешествия души, которой наскучил и дом, и город, и она, услышав издалека, из туманной неясности властный, манящий голос, содрогнулась и заспешила в путь, к другим землям, чтобы и их объединить в свершаемом ею единстве.  

И душа отправилась в путь, меняя города и страны, проходя сквозь леса и воды, объемля луга и пустыни. Вся планета уже пролетела сквозь неё, и последним оказался далёкий чёрный континент.

И вот тут и душу, а вместе с ней и читателя, поджидал сюрприз. В светлой просторной комнате, куда привёл её неведомый голос, она находит «лёгкую, словно о воздух опирающуюся этажерку», созданную руками горбуна. Как очутилась здесь она, как попала на другой континент, в иную культуру, душа не знала: многие работы, выполненные тяжёлыми руками горбуна, путешествовали по свету, и кто и как предопределял их путь, кто отправлял их в неблизкие дороги?.. 

«Душа прильнула к тёплому дереву и вновь услышала голос, сильный, властный, он был совсем рядом, он звал оставить этот познанный и воспринятый мир, которым она насытилась, вобрав в себя, и душа вспомнила, что не раз слышала голос этот и раньше…»

Всё совершив на земле, исполнив предназначение, душа явственно услышала тот мощный, ясный зов, которому невозможно не подчиниться, который знает всё лучше нас.

«И она следовала за ним, она возвращалась и оставалась здесь, растворяясь в изобилии земного бытия, ибо уже нечто иное, обновленное и светлое, стремилось вверх, послушное теперь ничем не заглушаемому зову…»

Рассказ «Юродивый» основан полностью на реальных событиях. Такое вполне могло случиться в любом из дворов в нашей современной жизни. В мусорном баке найден ещё живой младенец. Интрига заключается в том, что найден этот свёрток Рашидом, идиотом, как называют его соседи из-за его умственной неполноценности. В его домашние обязанности входит вынос мусора. Он настолько неуклюж, что не справляется с простейшим поручением, роняя картофельные очистки на ступеньки лестницы и раздражая соседей. 

И опять, как в повести «Воды Леты», автор показывает тонкую грань, пролегающую между двумя мирами — разумным и неразумным. В Рашиде есть человеческое сострадание, он добр и восприимчив к горю ближнего. Но вот беда — ему не хватает слов, чтобы рассказать о случившемся. И соседка, и мать воспринимают его слова как бред. Отчаявшись, Рашид вынимает ребёнка и, не найдя ничего лучшего, кладёт его в открытый багажник стоящей неподалеку машины. Когда выходит мать, всё кончено — машина уезжает вместе с ребёнком, о чём сам водитель даже и не подозревает. Потрясённый произошедшим, Рашид сидит на бордюре возле мусорных баков.

«Рашид чувствовал, что он не сможет существовать в этом новом страшном мире, да и никто не сможет, и бессильно заплакал, смачивая слезами лежащую на ладони пыль. Солнечный свет стал менее ярок, и лёгкая прохлада сквозила порою в пробегающем ветерке, а Рашид всё сидел, боясь поднять голову и оглянуться, — он ждал».

Мало кто из писателей смог бы так тонко и филигранно передать чувства парии общества, так называемого идиота. Мы инстинктивно стараемся избежать «ненормальности», боимся её и стараемся зачастую не замечать. И только мастерская рука тонкого художника способна достучаться до наших сердец, обратить внимание на несовершенство жизни и пробудить в нас хоть немного сострадания к слабым мира сего…

Рассказ «Озеро» тоже наделён необычными персонажами. Вообще надо сказать, Ольга Марк владеет всеми приёмами художественного мастерства. Ей удаётся и мистика, и фэнтези, и детективный жанр. Она умело строит интригу.

Так, в рассказе возле озера в трёх заброшенных домиках поселяются странные люди — мужчина и две женщины. «Они явно не были ни семьёй, ни любовниками, ни даже друзьями». Закончив труды для поддержания жизни, большую часть времени они проводили на выступающем из земли валуне на краю берега сухого озера. Как-то к домикам пришли монгольские казахи, погостили у поселенцев три недели и оставили в подарок пять ярок и вислоухого щенка. Летом к озеру приехала археологическая экспедиция и стала раскапывать древнее городище. Хотели нанять поселенцев, но те с отвращением отказались стать «грабителями могил». Их подозревали в тайном сожительстве или сектантстве, в некой умственной неполноценности или в особой форме мазохизма, угадывали криминальное прошлое, погнавшее в укрытие пустынной степи. Но все догадки были мимо. 

Напряжение рассказа нарастает. Нам страшно хочется разгадать вместе с автором жгучую тайну. Кто же эти поселенцы? В чём их странная цель? Зачем они поселились в глухом заброшенном месте?

Между тем холодной зимой погибает мужчина, а затем коварный вирус уносит жизнь младшей женщины. Остаётся одна женщина, но приходит и её час. Каким-то чудом молоденький аспирант-археолог успевает всё-таки добиться от неё ответа.

«Должно быть, молчание для неё теперь потеряло значение, и она сказала, что кому-то из трёх добровольных отшельников было видение, что именно здесь и есть место обетованное, рай на земле, который лишь скрыт от глаз до его прихода и который скоро возникнет, вот только наступит время. Они всего лишь ждали, чтобы встретить или, как это случилось, знать, что были на должном месте». 

Но ничто не бессмысленно на этом свете. Даже эта смерть, которая, казалось бы, ничего не улучшила и ничего не привнесла нового. Можем ли мы сказать, что жизнь этих троих прошла впустую? Нет, автор вкладывает в уста того самого аспиранта следующую фразу: «И оглядываясь назад из уходившего автобуса на пустынное каменистое дно озера через запылённое заднее стекло, городской паренёк, похититель древностей, аспирант-археолог видел гуляющее по его дну свечение, неверный отблеск чьей-то стойкости и веры».

Поучимся же и мы стойкости и вере, как молодой аспирант из рассказа «Озеро», ибо на них держится вся наша бренная человеческая жизнь.

Рассказ «Оценка недвижимости» — изысканно выполненная вещь, держащая читателя в напряжении от начала до самого конца.

Некто Свиридов, агент по оценке недвижимости, едет с женщиной лет сорока по имени Алина Павловна оценивать её трёхэтажный дом, выставляемый на продажу. Дом красивый, обставленный дорогой мебелью, чистенький и прилизанный. Свиридов выполняет привычную работу, заполняет все пункты стандартного документа. В какой-то момент Алина Павловна загадочным образом исчезает. Пока Свиридов не особо переживает по этому поводу, мол, сейчас вернётся, заполняет акт оценки, одним словом, делает свою работу. Однако проходит полчаса, час, два, а Алины Павловны всё нет! Свиридов проголодался, находит в холодильнике пиццу с грибами и пакет апельсинового сока, всё это благополучно съедает. В спальне ложится на чистенькую постель с белоснежной простынёй и засыпает. Телефон в квартире не работает. Свиридов переживает, что начальник даст ему взбучку, но, с одной стороны, причина уважительная: входная дверь заперта, окна тоже. Агент вооружился было инструментами, но в последний момент передумывает: спешить вроде и некуда. Тем более можно послушать музыку, пусть и классическую.  

Внезапно обнаруживается, что, несмотря на закрытые двери, кто-то пробрался в квартиру, потому что в холодильнике — новая пицца, уже с ветчиной, и новый пакет апельсинового сока. Свиридов начинает испытывать беспокойство. Что за шуточки от Алины Павловны? Или же это кто-то другой? Более того, кассета с Генделем исчезает, но появляются вальсы Штрауса. Свиридов баррикадирует входную дверь, но сумасшествие продолжается. Кто-то приносит пиццу, сок и забирает кассеты.

Свиридов начинает слышать во сне то ли раскаты грома, то ли стук шаров. Так и есть, по ночам кто-то играет сверху на бильярде. Он берёт в руки скалку, но так и не осмеливается открыть злополучную дверь. Так продолжается ещё несколько дней: новая пицца, новый сок и продолжающаяся игра на бильярде.

Наконец Свиридов замечает на полу листок бумаги, он поднимает его — это его акт об оценке недвижимости. Он замечает в нём кучу ошибок, ведь за это время прекрасно изучил все три этажа дивного дома. Когда он исправляет последнюю неточность, распахивается дверь и появляется Алина Павловна собственной персоной.

«Я пришла вовремя? — спросила она. — Очень боялась опоздать или заставить вас ждать. Бегала за хлебом, — взглянув на часы, виновато добавила, — меня не было целых двадцать минут».   

Алина Павловна отвозит его в город.

«Оставшись на улице один среди торопливо идущих по своим делам людей, он прежде всего подошёл к газетному киоску, спросил сегодняшнюю газету, дабы убедиться, что ни год, ни день не изменились за время его отсутствия. Затем он вошёл в кафе, рассеянно спросил пиццу и апельсиновый сок, сел за стол и стал неторопливо жевать, думая, что надо не забыть зайти к начальнику после обеда».

Автор оставляет и Свиридова, и читателя в блаженном неведении, что же всё-таки это было — фантазия утомлённого агента или же действительно кто-то провернул небольшую шутку в духе известного булгаковского персонажа…

В «пьесе для камерного зрителя» «Время — это птица» всего два персонажа, обозначаемых Он и Она. Автор делает важную ремарку: «С каждой сценой мебели становится все меньше, и к Сцене 8 она должна вовсе исчезнуть». В этом, на мой взгляд, и состоял замысел пьесы — показать, как течение времени постоянно истончает тоненькую ниточку жизни, а затем её прерывает, но не для смерти, а для нового перевоплощения.

В начале у них имеется в расположении надёжный дом с тремя холодильниками, забитыми едой. А если вода перестанет течь по трубам, Он проложит жёлоб по подоконнику, собирая её во время частых дождей.

Они играют в классики, нарисованные мелом на полу, и говорят о смерти.

«Он. Мне кажется, сила смерти в том, что о ней помнят, даже когда не сознаются в этом. Помнят неосознанно и живут в предощущении.

Она. Когда мы что-то делаем — мы приближаемся к ней, во всяком случае — так нам кажется.

… Я поняла! Нужно стереть цифры, убрать нумерацию, нарушить порядок, последовательность. Помоги мне!

Он и Она лихорадочно стирают написанные мелом цифры внутри клеток классиков». 

Она просит Его разбить зеркало.

«Он. Уничтожить прошлое?

Она. Да, да, да!

Он. Отказаться от будущего?

Она. Да!

Он разбивает зеркало. Она поднимает раму и осколки, кладёт на дно клетки, накрывает чёрным платком.

Она. В темноте нет отражений, в безвременье нет прошлого.

Он. Ты уверена, что нас теперь только двое?

Она. Я надеюсь».

Он вспоминает случай, когда ему было пятнадцать, и на машине, взятой без спроса у отца, чуть не сбил девочку на дороге. У него было выбор: сбить её или отвернуть в сторону. Он отвернул.

«Она. Ты не мог убить меня, любимый.

Подходит к нему вплотную.

Он. Я не мог убить тебя, любимая. (Обнимает её) Наша любовь уже тогда вырвалась из времени.

В Сцене 5 Он и Она играют в жмурки.

«Он. Ты меня напугала.

Она. Мне показалось, что я — это ты».

Он вспоминает случай, когда его чуть не раздавили в толпе, когда на концерте рухнуло перекрытие.

«Она. Нужно стать совсем одиноким, совсем брошенным в этой вселенной, чтобы быть частью толпы. Одиночество — это толпа. Здесь я. Ты теперь — цельный.

Он. Ты в это веришь?

Она. Я уже не умею верить. Я знаю».

Наверное, этот диалог — ключевой в пьесе. Герои находят смысл друг в друге, в такой любви, где без другого ты будешь одинок в любой толпе.

В Сцене 6 Он вспоминает, как его ударили по лицу.

«Он. Мне повезло — я уже был тогда взрослым. Я к этому не успел привыкнуть.

Она. Я протягиваю руки и чувствую, что только ты рядом, и никто не толкнёт меня, не ударит, не оскорбит, не унизит».

Они двое, и никто им больше не нужен.

«Она. Убегать мы больше не будем?

Он. Никуда. Мир закончился».

Вообще по ходу пьесы читатель видит разницу характеров, темпераментов этих двух персонажей. Он — более прямолинейный, немного приземлённый, она — философична, романтична и мечтательна.

В Сцене 8 в пустой комнате остаётся только цветок в центре. Он и Она в позе лотоса сидят друг против друга на полу.

«Она. Не надо бояться забыть слова, они только мешают.

Он. Лгут.

Она. Уводят в сторону.

Он. Обольщают».

Герои остаются в пустой комнате, где больше нет ничего, только они.

«Он. Здесь висели часы.

Она. Зачем они были?

Он. Притворялись, что существует время».

И вот мы доходим до кульминации пьесы. Вся мебель вынесена, все связи с внешним миром разорваны. Нет ни еды, ни работы — ничего, что связывает человека с обществом.

В финальной сцене Он и Она лежат на полу по обе стороны от цветка, символизирующего жизнь. Оба обнажены. За стеной пусто, тени исчезли. Они уже немногословны, их речи коротки и обрывисты, потому что понимают друг друга без слов. Они уже не принадлежат земному миру, отрешённые от всего. Осталось сделать здесь совсем немногое.

«Он. Наш мир.

Она. И наша птица.

Вдвоем прорывают в стене дыру. Оттуда на сцену струится приглушённый призрачный свет.

Она. Пора идти.

Он. Пора.

Уходят в образовавшееся отверстие. Из-за кулис появляются люди-тени, заполняют опустевшую комнату, садятся на пол, все - лицом к зрителю» …

Так завершается эта пьеса, пьеса о вечной любви, о которой так тоскует человеческое сердце, о жизни и смерти, и о Божественной птице — Времени.

В сборнике «Воды Леты» Ольги Борисовны Марк читатель может найти многое для себя, а самое главное, — научиться любви, милосердию и состраданию.